Темп событий всегда обратно пропорционален глубине их осмысления. Чем выше темп, тем примитивнее обычно интерпретации. В момент, когда кадры начинают сменяться с калейдоскопической скоростью, мысль уподобляется серферу и лишь скользит по поверхности событий, едва поспевая за ними. Вот и сегодня понимание происходящего в разных частях мира "схлопнулось" до масштаба их этического неприятия (или приятия – в зависимости от точки отсчета). Между тем, кое-что о современном мире, что могло бы помочь опережать события, а не следовать за ними, можно сказать уже сейчас:
1. Эпоха старого равновесия, где сначала рулили США и СССР, а потом единолично США, – как казалось, безгранично, но оказалось, что лишь в пределах имеющихся у них ограниченных ресурсов, – ушла безвозвратно. Несмотря на всю привлекательность программы MAGA, Америку уже никогда не вернуть на тот пьедестал, на котором она красовалась последние несколько десятилетий. Хотя шоу и называется "Америка возвращается", но по сюжету она уходит. В любом случае, так, как было, уже никогда больше не будет. Ни "нулевые", ни "девяностые" и ни даже "восьмидесятые" больше никогда не повторятся. Будет не так, как сейчас, но не сразу, и ни на что из прошлого не похоже.
2. Между этим неведомым то ли желанным, то ли нежеланным "новым" и постылым сегодняшним "старым" проляжет длительная эпоха "исторической турбулентности", в течение которой мир будет искать новое равновесие. Это будет эпоха доминирования силы над правом. Точнее, сила будет сначала ломать "старое право", а потом начнет переутверждать себя в качестве "нового права". В конечном счете, когда разные силы придут к какому-то балансу, вновь появятся правила, позволяющие упускать стадию "массовых убийств" в рамках общего переговорного процесса. И вовсе не потому, что мир стал гуманнее, а лишь потому, что результат массовых убийств снова станет предсказуемым. А то, что предсказуемо, может быть вынесено за скобки.
3. До того, как новые силы, рвущиеся наружу из-под сковывающей их скорлупы "потсдамского мира", обретут себя в какой-то новой системе сдержек и противовесов, они будут действовать исключительно разрушительным способом. Главным принципом транзитного мирового порядка на этот период станет принцип самоутверждения силы. Государства (а возможно, не только они, – я не исключаю появления экстерриториальных субъектов) будут не только добиваться своих целей с помощью силы, но еще и будут самостоятельно устанавливать правомерность применения собственной силы, игнорируя все ныне существующие ограничители под предлогом необходимости принятия чрезвычайных мер защиты от чрезвычайных угроз (привет из нашего века Карлу Шмитту, чья популярность у потомков по всему миру превзойдет его прижизненную популярность в отдельно взятом нацистском Рейхе).
4. Избежать этой зоны турбулентности, на мой взгляд, невозможно. Через эту эпоху придется пройти в любом случае. Речь может идти лишь о том, можно ли ее сократить? Парадоксальным образом, любые попытки ухватиться за старый миропорядок, апеллируя к принципам и правилам, работавшим в прошлые годы, будут приводить лишь к обратному результату – зона турбулентности будет расползаться как во времени, так и в пространстве. Единственный способ, с помощью которого можно минимизировать ущерб от падения в политическую "воздушную яму", – выстраивать "контрсилы" по всем направлениям, где себя обозначают новые силы.
Наступает время, когда мода на слабость и утонченность проходит. В цене грубость и настырность. В эту эпоху слабость провокативна, она превращается в непозволительную роскошь. К сожалению, многие политические виды вымрут, как вымирает буйная биомасса вследствие изменения климата. Грядут холода – прекрасное время для мамонтов, обросших шерстью, но плохое для экзотических тропических существ.
! Орфография и стилистика автора сохранены
